Мультфильмы
Возьмите любой из промтов ниже
и сгенерируйте фото в нужном вам стиле!
Эксцентричный и маниакально-вдохновленный рассказчик, который прямо на ходу придумывает и лепит свою историю. Персонаж находится в эпицентре творческого хаоса, его жесты и мимика отражают стремительную смену образов в его голове — от вороны к собаке, от дуба к пальме.
Простая, слегка небрежная одежда в стиле советской интеллигенции 80-х: водолазка или рубашка приглушенного цвета. Волосы взъерошены, на носу — массивные очки. Главный акцент — на руках, которые измазаны разноцветным пластилином. Внешность трансформирована так, словно сам персонаж вылеплен из пластилина: грубые, но выразительные черты лица, заметные отпечатки пальцев на «коже».
Широко раскрытые, безумные глаза, в которых горит огонь вдохновения. Рот приоткрыт в процессе скоростной диктовки истории. Поза динамичная, тело наклонено вперед, одна рука воздета в эвристическом жесте, другая — держит бесформенный кусок пластилина, готовый к трансформации.
Плоское, почти бестеневое студийное освещение, имитирующее свет, проходящий через стекло, на котором создается анимация. Резких теней нет, что позволяет полностью сфокусироваться на текстуре и ярких цветах пластилина. Возможен легкий световой акцент (spotlight) на лице, подчеркивающий его экспрессию.
Насыщенная, кислотно-яркая палитра, как из детского набора пластилина. Доминируют чистые, несмешанные цвета: канареечно-желтый, алый, ультрамариновый, ядовито-зеленый. Эти цвета контрастируют с более спокойным фоном.
Абстрактный, хаотичный фон, состоящий из других пластилиновых элементов: летящие буквы, цифры, произвольные геометрические фигуры, обрывки газетных заголовков, сплющенные под стеклом. Создается ощущение работы на монтажном столе аниматора.
Советская пластилиновая анимация в технике «перекладки» (cut-out). Изображение нарочито плоское, двухмерное. Ключевые черты: видимое «дыхание» материала (легкое дрожание от кадра к кадру), неровности, смазанность и видимые отпечатки пальцев, придающие изображению рукотворный шарм.
Маниакальная креативность, игривый абсурд, радость чистого творчества. Сцена пропитана энергией и юмором, отражая головокружительный полет фантазии и сюрреалистическую природу повествования.
Главный герой басни, но не в своем каноническом виде, а как сюрреалистический гибрид, рожденный путаницей рассказчика. Это не просто ворона, а существо, в котором одновременно проступают черты собаки, коровы и страуса. Человек на фото преображается в это причудливое пластилиновое создание.
Форма тела сохраняет отдаленно человеческие очертания, но полностью состоит из черного или темно-коричневого пластилина с грубой фактурой. Отдельные части тела мутировали: одна рука может быть похожа на крыло, другая — на лапу. На голове — нелепый желтый «клюв-нос». Одежда сливается с телом, становясь частью общей пластилиновой массы, на которой могут быть случайные «коровьи» пятна другого цвета.
Крайне удивленное или недоумевающее выражение. Большие, круглые и асимметричные глаза, сделанные из простых белых и черных пластилиновых кружков. Поза неуклюжая, немного сгорбленная, будто персонаж сам не понимает, кто он, и пытается удержать равновесие на ногах, которые могут напоминать копыта или лапы.
Прямое, фронтальное освещение, характерное для макросъемки анимационного стола. Свет яркий, но рассеянный, чтобы максимально выявить текстуру пластилина: микротрещины, вмятины от инструментов, швы между разными кусками материала.
Ограниченная, но контрастная палитра. Доминирует черный или темно-серый цвет тела персонажа. Ярким акцентом служит лимонно-желтый «сыр» во рту и клюв, а также случайные вкрапления синего или красного, словно куски другого пластилина случайно прилипли к фигуре.
Наивный, условный пейзаж, также выполненный из пластилина. Например, гротескное дерево, похожее одновременно на дуб и пальму, с несколькими огромными, грубо вылепленными листьями. Под ногами — плоский зеленый «луг». Фон подчеркнуто двухмерный и простой.
Гипертрофированная эстетика советской техники «перекладки». Кадр выглядит как увеличенный фрагмент стеклянного анимационного станка. Эффект «дрожащей камеры» стоп-моушена, подчеркивающий покадровую природу съемки. Фокус резкий, чтобы передать каждую деталь рукотворной фактуры.
Сюрреалистический юмор, абсурдная трагикомедия самоидентификации. Персонаж вызывает смех и сочувствие своей нелепостью и растерянностью в мире, где ничто не является тем, чем кажется.
Одна из двух старушек-дворничих, которые служат обрамлением для основной истории. Это образ бытовой мудрости и невозмутимости, наблюдающий за абсурдным миром со спокойным скепсисом. Персонаж является островком реальности в море фантазии, но сам при этом выполнен в той же пластилиновой технике.
Классический образ советской дворничихи: простое синее или серое платье, поверх него — рабочий фартук. На голове — туго повязанный платок в горошек или с простым цветочным узором. Фигура грузно-монументальная, вылеплена из пластилина с нарочитой простотой. В руках — главный атрибут, метла, также сделанная из грубых пластилиновых «прутьев».
Спокойное, слегка утомленное или осуждающее выражение лица. Губы плотно сжаты в тонкую линию. Взгляд прямой, направленный на зрителя. Поза статичная, основательная. Персонаж стоит прямо, опираясь на метлу, как на символ своего порядка и здравомыслия. Полное отсутствие суеты.
Мягкий, рассеянный свет, имитирующий пасмурный день. Освещение равномерное, без драматических контрастов, что подчеркивает обыденность и приземленность сцены. Оно создает ощущение спокойствия и стабильности, в противовес хаотичному освещению основной истории.
Приглушенная, «бытовая» палитра. Преобладают серые, сизые, бежевые и коричневые тона. Единственными цветовыми акцентами могут быть узор на платке (например, красные цветы) и, возможно, оранжевый жилет, если таковой подразумевается. Цвета неяркие, словно слегка выцветшие.
Минималистичный городской пейзаж: фрагмент серой пластилиновой стены дома с одним окном, кусок асфальта. Окружение подчеркнуто простое и без деталей, чтобы сконцентрировать все внимание на колоритной фигуре персонажа. Может присутствовать одинокое, безлистное пластилиновое дерево.
Стилизация под стоп-моушн «перекладку», но с акцентом на статичность и монументальность. Кадр построен как живописный портрет. Несмотря на пластилиновую технику, нет ощущения скорости или хаоса. Каждая неровность и вмятина на фигуре читается как морщина или складка на одежде, добавляя характеру глубины.
Спокойствие, ироничное наблюдение, ностальгия по ушедшей эпохе. Настроение «народной мудрости» и легкого скепсиса. Это взгляд обычного человека на безумства творцов и выдуманных миров.
